2020. — Формат: 23,5 см × 27,5 см. — Мягкий переплет. — 240 стр. : ил. — 16+

Иногда приходится слышать, что Феллини и его кино устарели, что новое время и новый зритель требуют нового зрения. Так говорят глупые люди.

Феллини, имея авторитет первого кинематографиста мира, не любил рассуждать о современности и актуальности. Он полагался не на технику, а на волшебство и куда охотнее описывал не приемы, а своих героев — Джельсомину, Кабирию, Казанову, Сарагину, Градиску. Описывал словами, которые обременительны для наукообразного теоретизирования: душа, надежда, страдание или милосердие. Как их измеришь?

Когда‑то его имя гремело на всех континентах. Сейчас оно гремит в вечности. Кто слышит — тот слышит. При жизни его одинаково почитали по обе стороны железного занавеса. А с его уходом в 1990-е как будто ушла и прекрасная, романтичная эпоха, когда великие режиссеры были еще и учителями жизни — милосердными к людским слабостям и смягчавшими нравы.

Образы Феллини — детский рисунок, лишенный полутонов и подтекстов: клоуны на пыльной дороге, ветер, несущий мишуру отшумевшего карнавала, бескрайнее море, омывающее маленький городок. В его мире все будто увидено впервые, названо точно и правильно — так Адам давал имена вещам и явлениям. Как же не хватает сегодня этого умения посмотреть на мир наивным взглядом, не ища в нем подвоха. Веселье в его фильмах хмельное и безоглядное, ночные площади, залитые мертвенным светом фонарей, таинственны и страшны, а море, как ему и положено, манит. И в этой неизменности фактов бытия Феллини безусловно современен, как современны Данте и Сервантес, Бах и Моцарт, Боттичелли и Рафаэль. Могут ли устареть взгляд ребенка и мудрость пророка?

Он снимал разное кино, для одних — социальный реалист, для других — фантазер и фокусник, для третьих — мастер гротеска и сатирик. Но даже его сатира — метафизична, он не обвиняет, а скорбно констатирует неизбежное вырождение мира, из которого уходит душа; так в пустоте Казановы видится воплощение любого общества, объявившего своим идеалом массовое потребление и гедонизм. Это не вчера началось и кончится не завтра. И что ты скажешь на это? Только: «Аза‑низи‑маза!»